(около 384-322 гг., до н.э.)

Алкивиад был сыном богатого и знатного афинянина Клиния. Его иметь происходила из знаменитого в истории Афин рода Алкмеонидов и приходилась родственницей известному государственному деятелю Периклу.

Отец Алкивиада, Клиний, во время греко-персидських войн отличился в морском бое при Артемисии, б’ючись на триере, снаряженнойна собственные средства. После смерти отца, погибшего в битве из беотийцами, Алкивиад остался на руках опекунов — знаменитого Перикла и его брата.

Воспитывался Алкивиад в доме Перикла. Он встречалсятам со многими выдающимися людьми того времени: философом Анаксагором,поэтом Софоклом, знаменитой Аспасией, женой Перикла, одной из самых образованных женщин того времени, и другими.

Парень получил прекрасное образование и виделялсякрасотой, умом и исключительными способностями. Никогда еще судьба не наделяла кого-нибудь так щедро, как Алкивиада. Но в характере его были много противоречий: вместе с хорошими чертами в нем были немало плохих. Он был очень честолюбив, интересы государства и потребности других людей были ему безразличные; он считалсебя рожденным владычествовать.

Уже в детстве он не останавливался ни перед чем, чтобы добиться успеха. Однажды ему пришлось бороться с одним мальчиком; видя, что тот его преодолевает, Алкивиад укусил ему руку. “Ганьба! — закричал возмущенный противник, — ты кусаешься, как девочка!” “Ні, — ответил Алкивиад, — как лев!”

Однажды Алкивиад играл на улице в кости. Билакак раз его очередь бросать кости, как вдруг показалась телега, которая быстро приближалась к тем, которые играют. Алкивиад закричал извозчику, чтобы тот остановил коня и подождал, пока мальчики посмотрят, сколько глазков выпало на брошенных им костях. Не звертаючи внимания на мальчишек, кучер даже не придержал коней. Тогда Алкивиад ринулся на землю перед телегой и закричал, что быстрее позволит раздавить себя, чем кости. Перепуганный извозчик остановился, и, только когдакости были проверены и подняты, телега получила возможность продолжать свой путь.

Общая лесть и преклонения перед его дарованиями, умом и красотой, закрутили председателя парню. Он решил, что ему все разрешено, и начал осуществлять дерзкие и недостойные благородного человека поступки, не ввиду их последствий, лишь бы повернуть на себя внимание и заставить говорить о себе. Однажды Алкивиад велел отрубить хвост своей большой красивой собаке для того только, чтобы об этом говорили в народе.

Встретив как-то знакомую грамматику (школьного учителя), она попросила у него произведения Гомера. Когда тот сказал, что у него нет Гомера, Алкивиад дал ему пощечину.

Вообще Алкивиад легко пускал руки в ход в спорах даже с уважаемыми людьми. Однажды он при всех дал пощечину богачу Гиппонику ни без каких оснований, просто так, для потехи. Однако на следующее утро, устыдившись своего поступка, он з’явився к Гиппонику и просил, чтобы тот наказал его кнутом. Гиппоник, однако, простил его и впоследствии даже выдал свою дочь за него замуж.

Стал совершеннолетним, Алкивиад благодаря своему богатству мог содержать огромную конюшню коней и принимать участие в соревнованиях колесниц в Олимпии, во время знаменитых Олимпийских игр.

За старинными греческими представлениями, победа на Олимпийских играх давала право на власть в государстве. Поэтому многие греческие обладатели (тираны) VII-VI веков до н.э. всячески стремились одержать победу в Олимпии. При этом тираны во время своего пребывания в Олимпии тратили огромные суммы денег на угощение народа и, одержав победу, заказывали победную песню (гимн) лучшим поэтам в свое время: Алкивиаду удалось получить на Олимпийских играх сразу первую, вторую и четвертую награды (чего никогда раньше не выпадало никому на частицу), и он, наследуя тиранам, решил удивить народ своей щедростью. Он заказал победный гимн знаменитому поэту Еврипиду, а лучшим художникам картины с изображением своих побед. Много союзных с Афинами греческих государств, уже тогда угадывая его будущее высокое положение в Афинах, привезли обильное угощение для устраиваемого им пира.

Самым замечательным событием юности Алкивиада была его встреча и потом тесная дружба со знаменитым философом Сократом. Сократ пользовался большим влиянием на афинскую молодежь и вскоре сделался наставником Алкивиада. В походе во время Пелопоннесской войны Сократ жил из Алкивиадом в одной палатке и, б’ючись с ним рядом в строю, спас ему жизнь. Алкивиад в свою очередь во время отступления защищал несколько раз Сократа от той, которая угрожала потому опасности. В конце концов Алкивиад к такой степени прив’язався к Сократу, который не мог долго оставаться один без своего мудрого друга и учителя. Все удивлялись, что Алкивиад ужинает и занимается гимнастикой вместе с тем, что значительно превосходит его по возраста Сократом.

Сократ не стеснялся откровенно разоблачать недостатки Алкивиада. Он стремился отвернуть своего молодого друга от льстецов, которые подхалимничали перед ним, гулял и богатых бездельников. Однако, несмотря на преклонение перед Сократом, Алкивиад никогда не мог избавиться плохих склонностей.

В то время в Афинах для того, чтобы получить известность и быть выбранным на высшие государственные должности, необходимо было владеть красноречием, уметь выступать в народном собрании. По свидетельству большого афинского оратора Демосфена, Алкивиад отличался замечательным ораторским талантом и умел покорять народ силой слова. Он владел редкой способностью мастеровой говорить без подготовки, никогда не терялся и всегда находил соответствующие выражения. Однако над ним часто смеялись из-за того, что он шепелявил.

Алкивиад не стал искренним сторонником ни одной из политических партий, которые боролись в Афинах. Он примыкал то к одной, то к другой партии, стремясь использовать их в своих целях. Еще парнем он мечтал стать владыкой Афинского государства, а впоследствии всей Греции. Алкивиад презирал народ и считал, что демократию нужно заменить властью сильного правителя. Однажды, придя в дом к Периклу, который много лет был главой Афинского государства, Алкивиад застал его за составлением отчета о своей деятельности. “Чи не лучше, Перикл, — сказал Алкивиад, — подумать о том, как бы вовсе не давать афинянам звиту”.

Афиняне в это время уже 10 лет вели тяжелую войну против аристократической Спарты. За эти годы умер от чумы Перикл и лег в бое другой замечательный вождь афинской демократии Клеон. Ни Афины, ни Спарта, не сумели, однако, добиться решительного преимущества в ходе войны. По совету главы партии “помірних” Никия афиняне заключили мир (в 421 г. до н.э.), по которому противники возвращались к положению, которое было до войны.

Крестьяне в Афинах искренне стремились к миру, поскольку они более всего страдали от нашествия врагов, которые разоряли их поля и виноградники. Однако в городе торговцы, ремесленники и матросы, мечтали о продолжении военных действий, поскольку во время войны они полу чалые большое жалованье, а в случае победы надеялись что разбогатевшее государство сможет увеличить раздачу гражданам хлеба и денег.

Такая была обстановка в стране, когда Алкивиад начинал свою политическую деятельность.

Знатное происхождение, влиятельные друзья и красноречие, открыли ему дорогу к занятию государственных должностей. Однако молодой человек понимал, что знатные люди, которые опирались войне, не будут иметь успеха в народном собрании. Поэтому он примкнул к выступающей за войну партии городского населения, вождем которой был Гипербол. Всю силу своего могучего красноречия он повернул на то, чтобы убедить народ возобновить войну.

Противником Алкивиада был Никий, который хотел мира и даже союза со Спартой. Алкивиад боролся с Никием и его сторонниками всеми возможными средствами и одержал победу.

В 420 г. он был выбран первым стратегом и стал во главе государства. Новое правительство решило нанести удар врагу в самом Пелопоннесе. Алкивиаду удалось без особого труда убедить некоторые пелопоннесские государства (в частности исконного врага Спарты Аргос) вступить в союз с Афинами. В ответ на это спартанцы немед- ленный выступили в поход на Аргос.

В Афинах в это время на смену Алкивиаду был выбран Никий, который не хотел или не успел предоставить новым союзникам надлежащей поддержки. Он решил, однако, афинским добровольцам во главе с Алкивиадом прийти на помощь восставшим против Спарты пелопоннесцам. В решительной битве при Мантинее (в 418 г. к н. э.) спартанцы быстро одержали победу. Аргосци были вынуждены опять заключить мир со Спартой, и в ряде пелопоннесских государств было введено аристократическое правление.

Поражение при Мантинее привело к краху партии Алкивиада, которая стремилась до войны. По афинскому обычаю, вождь партии, которая испытала поражение, поддавался остракизму. Изгнание Алкивиада казалось неминуемым. Однако Алкивиад, вовремя оценив положение и предусматривая опасность, сумел договориться из Никием. Сторонники Алкивиада и Никия об’єдналися, и в результате изгнанным неожиданно оказался ни в чем неповинный Гипербол. Несправедливость того, который выпал на частицу Гипербола наказания была всем настолько очевидная, что обычай остракизма стали теперь высмеивать, и он вышел из употребления. Алкивиад и Никий были выбраны в коллегию стратегов и стали во главе государства.

Придя повторно к власти, Алкивиад обнаружил замечательные способности государственного человека и полководца. Всем своим образом жизни и поступками он стремился показать, что он исключительный человек, который назначен богами быть владыкой своих сограждан. Он не жалел деньги на подарки гражданам и государству и на театральные постановки. Слава его предков, мощность его красноречия, красота и храбрость, все это принуждало афинян прощать ему своеволие и пренебрежение древними обычаями. По выражению большого комичного поэта Афин Аристофана “народ любил и ненавидел Алкивиада и не желал обходиться без него”. Некоторые проницательные люди уже тогда разгадали натуру Алкивиада и указывали народа на стремление его к самовластию. Тот же Аристофан приводит такое мнение афинян об Алкивиаде:

Не нужно львенка в городе воспитывать
А вырос он — себя заставит слушаться

то есть следует скорее избавиться Алкивиада, пока он не захватил власти и не уничтожил демократию.

Жил в это время в Афинах кто-то Тимон мрачный человек, который чуждался людей. Против своего обычая Тимон после одного из блестящих выступлений Алкивиада з’явився в Народное собрание и сказал ему: “Ти хорошо делаешь, что добиваешься успеха, потому что в тебе растет большое зло для всех людей”. Одни смеялись над этими словами, другие же ругали Тимона, но некоторых они заставили глубоко задуматься. И, действительно, Алкивиад вскоре принес много зла родине.

Алкивиад задумал установить афинское господство над всей Грецией и прилегающими к ней странами. Первым шагом до этого он считал захват Сицилии, а затем постепенно Южной Италии, Карфагена и Африки.

Алкивиад энергично взялся убеждать народ немедленно выступить в поход на Сицилию: завладев ее богатствами, он думал получить средства для выполнения последующих планов. Ему удалось закрутить председателя молодежи и матросам афинской гавани Пирея своими рассказами о сказочных богатствах Сицилии и западных стран. Сторонники Алкивиада распространяли всевозможные прогнозы (оракулы) о том, что афинянам после захвата Сицилии суждено быть владыками всего мира. Целыми днями толпы народа обсуждали на рынке и в цирюльнях (парикмахерских), где собирались послушать и рассказать новости, будущий поход, чертили на песке карты Сицилии, Африки и Карфагена. Многие вступали в армию и в флот в расчете на богатую добычу. Напрасно Никий и его сторонники предостерегали афинян от похода. Они указывали на большие размеры территории Сицилии, на многочисленность ее населения, трудности похода и так далее Многие рассудительные граждане также были против похода. Да, философ Сократ и астроном Метон не верили в успех и всячески стремились отговорить сограждан от бесполезной и тяжелой экспедиции. Метон даже притворился безумным, поджег свой дом, а на утро з’явився в народное собрание и просил освободить своего сына от участия в походе по случаю такого страшного несчастья.

В конце концов афинское народное собрание решило отправить большую эскадру с войском к Сицилии. Стратегами в походе были выбраны Алкивиад, Никий и Ламах. Никия выбрали стратегом против его воли, с тем, чтобы серьезный и рассудительный полководец сдерживал своих молодых и пылких товарищей.

Все уже было готовый к отплытию, как вдруг случилось загадочное событие, которое абсолютно изменило ход последующих событий. На улицах в Афинах стояли так называемые герми, столбы с грубо созданными изображениями бога дорог Гермеса. В ночь перед отплытием эскадры неизвестные люди повредили герми на улицах Афин.

Виновниками этого поступка считали коринфян. Они будто бы изуродовали герми, чтобы заставить афинян отложить экспедицию или вообще отказаться от похода против сиракузян, своих единоплеменников. Они рассчитывали на то, что знивечення герм суеверный народ примет за плохой признак и отложит экспедицию. Многие видели в этом поступке выпад врагов демократии или изменников с целью помешать отправлению флота. Началось строгое расследование, которое обнаружило еще одно преступление против религии. З’ясувалося, что группа афинской молодежи во время пирушки разыгрывала у себя дома мистерии богини Деметри. Пошли слухи, что в этом осмеянии священных обрядов мистерий принимали участие Алкивиад и его друзья. Некоторые прямо обвиняли Алкивиада в знивеченни герм и в издевательстве над священными обрядами.

Алкивиад и его друзья растерялись. Однако матросы кораблей, войско и союзники, заявили, что они не выступят в поход без своего вождя.

Алкивиад, в расчете на свое влияние в народном собрании, затребовал немедленного рассмотрения. Тогда враги его, боясь, что он, выступая перед народом, сумеет оправдаться, пустились на хитрость. “Колись в настоящий момент решать такое важное дело. Пусть Алкивиад, говорили они, снимается из якоря, желаем ему счастливого пути; когда война закончится, пусть он з’явиться в суд для оправдания!” Народное собрание приказало ему выйти в море вместе с другими стратегами.

В мае в 415 г. до н.э. флот Алкивиада, сострящий из 134 триер с отрядом в 5000 тяжеловооруженных воинов, наконец отплыл в Сицилию. Около берегов Италии афинскую эскадру постигла первая неудача: большинство греческих городов Южной Италии встретили афинян враждебно. Появление огромной эскадры вызывало беспокойство западных греков. Они понимали, что афиняне прибыли не для помощи им, а для завоевания независимых греческих городов-государств в Италии.

Алкивиад взял город Регий и потом высадился в Сицилии. После захвата города Катани он решил уже приступить к осаде Сиракуз, как вдруг непредвиденное событие изменило все.

Дело в том, что в Афинах после отплытия Алкивиада с флотом настроение народного собрания изменилось не в его пользу. Враги его продолжали свои нападки. “Знівечення герм и обида мистерий, говорили они, это только одна сторона дела. Настоящая, главная цель безбожных преступников уничтожить демократию в Афинах”. Начались массовые аресты, пытки и казни заподозренных лиц.

В числе арестованных был кто-то Андокид, яростный противник демократии. Его подозревали в знивеченни герм только потому, что огромная герма, что стояла против дома, в котором он жил, осталась невредимой. Сидя в в’язниці, Андокид познакомился с одним ув’язненим по тому же делу, которого звали Тимеем. Тимей убедил Андокида сделать ошибочный донос на себя и некоторых своих товарищей. “Той, — говорил он, — кто сознается в преступлении и выдаст сообщников, получит прощение; результат суда неизвестен; народ страшно озлоблен против всех противников демократии. Всех нас, вероятно, ожидает смертный вирок”. “Краще, продолжал Тимей, спасти свою жизнь хоть бы ложью, пожертвовать немногими подозрительными лицами, но спасти от народной ярости многих честных громадян”.

Убежденный доводами Тимея, Андокид сделал ошибочный донос на себя и на других. Сам он спасся от наказания, но те невинные, клевету которых он возвел, были казнены.

Раздражение народного собрания, однако, на этом не прекратилось. Гнев народа обратился теперь на Алкивиада. Кончилось тем, что за ним решили послать корабль “Саламінію” и по прибытии немедленно судить.

Алкивиад мог бы не подчиняться и остаться во главе полностью преданного ему флота и войска, но он считал лучшим сдать командование; по пути в Афины он бежал.

Алкивиад был заочно обвиняемым в осквернении герм и обиде мистерий и осужденным к казни. Его имущество было конфисковано, и по решению суда жрецы должны были проклясть его как изменника и опоганивает святынь. Узнав о приговоре, Алкивиад закричал: “О, я докажу им, что я жив!”

Теперь надежда на возвращение на родину была окончательно потеряна. Из страха, что его выдадут афинянам, Алкивиад решился на измену. Он просил у спартанцев защиты и убежища, обещая предоставить им больше пользы как друг, чем сделал вреда, будучи врагом. Спартанцы согласились принять его, и Алкивиад в радостном настроении приехал в Спарту.

Прежде всего он посоветовал спартанцам отправить отряд на помощь сиракузянам, а затем занять и укрепить важный пункт в Аттике Декелею, откуда они могли систематически опустошать страну. Этими советами Алкивиад накликал страшные несчастья на свою родину.

Алкивиад приобрел расположение спартанцев несмотря на то, что этот народ всегда относился с недоверием к иностранцам. Стремясь наследовать во всему спартанскому образу жизни, он отпустил длинные волосы, купался в холодной воде горных рек, ел знаменитую спартанскую черную уху. Спартанцы не верили, что этот человек привык к изысканным кушаньям, что в Афинах он ходил раздушенный, одетый в драгоценный плащ из милетской ткани.

Алкивиад должен был особенный дар привлекать к себе людей разных племен, приспосабливаясь к их обычаям и образу жизни. Он мог одинаково наследовать и приспосабливаться как к хорошему, так и к плохому. Да, в Спарте он занимался гимнастическими упражнениями, был простым, серьезным, немногословным; среди ионийцев в Малой Азии жил в роскоши, искал развлечений; во Фракии напивался допьяна, по обычаю фракийцев; в Фессалии увлекался верховой ездой; при дворе сатрапа Тиссаферна жил так пышно и много, что удивлял даже персов, привыкших к роскоши. Все эти внешние изменения были у Алкивиада лишь маской, которую он надевал для того, чтобы понравиться людям и добиться от них желаемого.

Дружба Алкивиада со спартанцами продолжалась недолго. Советы Алкивиада принесли пользу врагу и Спарта добилась теперь преимущества. Сицилийская экспедиция завершилась страшным поражением афинян, гибелью всего флота и войска во главе со стратегами (см. биографию Никия). Несмотря на неудачи, афиняне настойчиво продолжали войну.

Спартанцы поняли, что одними своими силами им не удастся окончательно сломить афинскую военную мощность, и обратились за помощью к персам. Персидский царь заключил со Спартой договор, обещая помогать спартанцам деньгами и военной силой. На персидские деньги спартанке вели войну, платили жалованье наемникам, построили большой флот, который стал оспаривать у афинян господство на море.

Правительство Спарты теперь уже не нуждалось в услугах Алкивиада. Один из царей, Агис, лично обиженный Алкивиадом, стал заклятым его врагом. Многие влиятельные и знатные спартанцы относились к нему с завистью и недовир’ям. Тогда Алкивиад, подозревая, что спартанцы хотят избавиться его, задумал бежать от них. Скоро представился и благоприятный случай для этого.

Алкивиад отплыл с эскадрой в Ионию на помощь хиосцам и склонил к отпадению от Афин почти все греческие государства Ионии. В этот момент он узнал, что спартанцы решили его убить.

Тогда он бежал к наместнику персидского царя, сатрапа Тиссаферну. Это был хитрый, коварный человек и заклятый враг всех греков. Сатрап люб’язно принял Алкивиада, и скоро тот стал самым влиятельным лицом пря его дворе. Против удивительной привлекательности Алкивиада никто не мог устоять.

Будучи в ссоре со спартанцами, Алкивиад решил теперь всячески вредить им. Он посоветовал Тиссаферну уменьшить помощь спартанцам, чтобы постепенно обессилить обе воюющих страны. “Так, — говорил он, — греки истребят друг друга и в конце концов станут послушными орудиями в руках персидского царя”.

Хитрый сатрап сообразил, что советы Алкивиада пойдут в интересах Персии, и поступал во всем согласно его указаниям.

Скоро и спартанцы и афиняне поняли, как много зависит от Алкивиада, и стремились опять привлечь его на свою сторону.

Алкивиад замечательно понимал, что афинянам не по силам одновременная борьба с двумя такими могучими врагами, как Спарта и Персия. Поэтому он считал единственным выходом для Афин сближения с Персией. Ему представлялся теперь удобный случай примирить Афины с персами и оказаться благодетелем родины.

Между тем в Афинах аристократы и богачи, воспользовавшись отсутствием многих граждан, защитников демократии, которые служили в флоте матросами, решили провести государственный переворот.

Афинский флот стоял в это время у острова Самоса. Несмотря на все несчастья, он все еще оставался грозной силой. Однако афиняне побаивались Тиссаферна, который обещал привести на помощь спартанцам 150 финикийских триер: это дало бы Спарте преимущество на море.

Узнав об этом, Алкивиад тайно вступил в переговоры со стратегами афинской эскадры в Самоса, которые сочувствовали аристократам. Притворившись сторонником аристократии, он обещал помирить их из Тиссаферном “не из желания угодить афинскому народу, а с любви до аристократии, которая одна только может еще спасти погибающую державу”.

Сторонники Алкивиада среди командиров афинской эскадры тайно от матросов отправили в Афины одного из своих товарищей. Он должен был посоветовать влиятельным гражданам уничтожить демократию, обещая за это от имени Алкивиада дружбу и союз из Тиссаферном; они надеялись, что спартанцы сторонники аристократического строя более охотно пойдут на мир с ними, чем с демократами. Так было установлено в Афинах господства 400 богатых и влиятельных граждан.

Когда об этом узнали матросы самосской эскадры, горячие сторонники демократии, они в раздражении на своих стратегов призвали Алкивиада и просили его пол во главе флота и немедленно плыть к Пирею для уничтожения тирании.

Однако Алкивиад считал, что если он отплывет в Афины, то враг немедленно завладеет Ионней, берегами Геллеспонта и отрежет Афины от подвоза черноморского хлеба; тогда война будет проиграна. Кроме того, необходимо было помешать присоединению финикийской эскадры к спартанскому флоту.

Алкивиад принял командование афинским флотом, быстро вышел в море и уговорил Тиссаферна не присоединять финикийскую эскадру к спартанскому флоту.

Вскоре правление “чотирьохсот” в Афинах легло. Друзья Алкивиада деятельно помогали народной партии. Афиняне звали Алкивиада теперь в город, но он решил вернуться только победителем и спасителем родины.

Узнав, что афинский флот преследует спартанцев, он на нескольких кораблях немедленно поплыл на помощь соотечественникам и прибыл к Абидосу (на Геллеспонте) в разгар битвы афинян со спартанцами. Спартанцы, одержав победу, начали преследовать афинскую эскадру, Тогда Алкивиад быстро напал на спартанцев и повернул их в побег. Афиняне отбили свои корабли, захваченные врагами, много спартанских кораблей потопили и тридцать взяли в плен.

Захваченный своими успехами, Алкивиад отправился к Тиссаферну, чтобы договориться с ним о помощи афинянам. Но коварный сатрап приказал схватить его и ув’язнити в Сардах. Через месяц Алкивиаду удалось бежать из в’язниці и опять прибыть к афинскому войску.

Около города Кизика Алкивиад обнаружил спартанский флот. 40 кораблей Алкивиада напали на спартанцев. Корабли сцепились друг с другом, и закипел жаркий бой. В это время з’явилися главные силы афинян. Перепуганные спартанцы убегали, ища спасения на березе. Тогда Алкивиад высадил десант и вступил в бой с главными силами спартанцев и персов, которые были под начальством спартанца Миндара и сатрапа Фарнабаза.

Афиняне одержали решительную победу; героический б’ючись, Миндар лег, а Фарнабаз убегал; все враждебные корабли были захвачены в плен. Спартанский флот был полностью уничтожен; афиняне вернули себе господство на море. Они захватили даже Кизик (Кизик — город во Фригии, в Малой Азии) и обеспечили подвоз хлеба через Геллеспонт.

В руки афинян попало по-лаконски короткое донесение спартанцев о разгроме: “Корита погибли. Миндар убит. Люди голодают. Не знаем, что робити”.

Теперь Алкивиад начал приводить к покорности отпавших от Афин союзников. Вместе с афинским стратегом Фрасиллом он разбил около Абидоса большое войско сатрапа Фарнабаза и начал грабить его сатрапию. Потом он осадил в городе Халкедоне (Халкедон — город в Вифинии, (Малой Азия) у входа в Босфор) спартанский гарнизон. На помощь спартанцам подошел сатрап Фарнабаз. Алкивиад разбил врагов; спартанский полководец лег в бое, а Фарнабазу опять удалось бежать.

После этого Алкивиад двинулся против Византия и осадил город. Распустив слух, который снимает осаду, он вышел в море со всем флотом. Ночью же он вернулся и высадил десант гоплитов; вся эскадра подошла в это время к берегу; сторонники афинян в городе открыли ворота гавани.

Пелопоннесские, беотийские и мегарские воины, которые в это время находились в городе, отбили нападение десанта и заставили его отступить к кораблям, а затем напали на афинян в самом городе. Однако в кровопролитной битве Алкивиад снова одержал победу; Византий был взят.

Теперь Алкивиад с огромной добычей вернулся в Афины после восьмилетнего изгнания как победители и спаситель родины. Он вел за собой много враждебных кораблей, захваченных в боях. На его триерах были выставлены кормовые украшения потопленных им враждебных кораблей.

Огромная толпа граждан встречала его с венками. С поздравительными криками отовсюду совпадал народ, чтобы посмотреть на него; люди преклонных лет показывали его молодым.

Но радость граждан омрачалась грустными воспоминаниями о пережитых несчастьях и неуверенностью в будущем. Многие граждане думали теперь, что сицилийская экспедиция не кончилась бы так грустно, если бы во главе ее стоял Алкивиад.

Когда собралось народное собрание, Алкивиад со слезами говорил о своих несчастьях. Потом он постарался вдохнуть у афинян надежду на окончательную победу над врагами. Язык его произвел сильное впечатление, и народное собрание выбрало его стратегом с неограниченными полномочиями для войны на суше и на море. Кроме того, его увенчали золотым венком, повернули конфискованное имущество и торжественно сняли проклятие, наложенное на него как на изменника.

Алкивиад находился на вершине счастья. Народ надеялся теперь только на него, считал его спасителем. Многие сторонники Алкивиада убеждали его уничтожить народное собрание, отчуждать ораторов-болтунов, которые теряют государство, и пол, тираном. Тогда его противники аристократы постарались как можно скорее удалить его из Афин.

С флотом из 100 тиер Алкивиад отплыл из Афин и напал на Андрос. Он разбил там андросцев и спартанский отряд, но город взять не мог. Враги Алкивиада постарались преувеличить эту незначительную неудачу. Народ же как и раньше верил в Алкивиада и считал, что для него нет ничего невозможного. Ожидали немедленных больших побед: подчинение Хиоса и всей Ионии. Когда же узнали, что дело подвигается не так скоро, как хотелось бы, то многие стали выражать недовольство и обвинять Алкивиада в небрежности.

Алкивиад между тем не имел средств для выплаты жалованья своим матросам. Ему часто приходилось оставлять войско и флот и надолго выезжать для добывания денег и продовольствия.

Во время одной из таких экспедиций Алкивиад направился к берегам Карий. Командование флотом он поручил стратегу Антиоху. Это был отличный моряк, но человек высокомерный и недалекий. В Нотия (Нотий — город в Малой Азии, неподалеку от Эфеса) он встретил весь спартанский флот под начальством Лисандра и, несмотря на приказ Алкивиада уклоняться от битвы, вступил в бой, испытал решительное поражение и сам погиб.

Получив весть о несчастье, Алкивиад вернулся на остров Именно (где стоял весь афинский флот). Он снялся из якоря и повел корабли против спартанцев. Однако Дисандр уклонился от боя, зная военное искусство Алкивиада.

В это время служил в афинском флоте кто-то Фрасибул, личный враг Алкивиада. После поражения при Нотии Фрасибул отправился в Афины. Там он стал нарушать народное собрание против Алкивиада. Он говорил, что Алкивиад виноват в поражении потому, что передал начальство над флотом людям бездарным, а сам роз’їжджає, собирая деньги, и весело проводит время, когда враг у него за спиной.

Народное собрание поверило этим и другим обвинением и в знак недоверия к Алкивиаду выбрало других стратегов.

Алкивиад узнал об этом решении народного собрания, когда находился во Фракии для сбора денег. Он испугался и прекратил всякий зв’язок с афинским флотом. Потом, набрав отряд наемников, он повел войну с фракийскими племенами на свой страх и риск.

Алкивиада стратеги, которые между тем изменили, собрали весь афинский флот и стали на якоре в Геллеспонте в Эгоспотамов. На рассвете афиняне обычно приближались к эскадре Лисандра, которая стояла на якоре на другом берегу пролива в Лампсака. Афиняне вызывали врагов на бой, а затем возвращались обратно в полном беспорядке.

Эти действия афинского флота отметил Алкивиад, который случайно находился поблизости. Он пид’їхав однажды верхом к стратегам, отметил им, что они выбрали невыгодную позицию, и советовал перевести флот в другое место. Он говорил им дальше, что они напрасно позволяют матросам надолго пометать корабли и даже вытягивают свои корабли на виду у врага на берег. В ответ на эти слова Алкивиада один из стратегов грубо приказал ему отдалиться и не двигаться не в свое дело.

Вскоре события доказали, что Алкивиад был прав: Лисандр неожиданно напал на афинский флот и полностью уничтожил его. Только 8 кораблей под начальством Конона успели спастись. У афинян не остался больше флота, последующая борьба была безнадежна, и вскоре потом Афины признали свое поражение и показались.

Теперь спартанцы господствовали на суше и на море. Из страха перед ними Алкивиад переехал в Вифинию, а затем решил отправиться к персидскому царю Артаксерксу. По пути он остановился во Фригии у сатрапа Фарнабаза и жил у него в почете и почете.

Афиняне между тем переживали страшные несчастья, позор и унижение. Теперь, когда все погибло, народ со слезами вспоминал о своих ошибках. Более ужасной своей ошибкой афиняне считали, что из-за незначительной неудачи они лишили государство самого хитрого и самого одаренного вождя. Но все же многие думали, что, пока живой Алкивиад, для Афин есть еще надежда на спасение.

Спартанцы, однако, не оставляли Алкивиада в покое в его изгнании. Точно не известно, как погиб Алкивиад. Одни рассказывают, что Лисандр отправил в Фарнабазу посланца с просьбой убить Алкивиада. Фарнабаз послал убийц во фракийскую село, где жил Алкивиад. Убийцы подожгли дом, и, когда Алкивиад выскочил из полум’я, они пронизали его стрелами.

Другие говорят, что Алкивиад был убит народом по подстрекательству Фарнабаза.

Гробница его находилась в местечке Мелиссе (в Малой Азии, во Фригии). Римский император Адриан приказал впоследствии поставить на могиле мраморную статую.