(444-429 гг. до н.э.)

Ксантипп, отец Перикла и его иметь Агариста принадлежали к самым знаменитым афинским родам. Ксантипп прославился во время греко-персидських войн. Он командовал афинским флотом и одержал победу над персами при мысе Микале около берегов Малой Азии. Агариста происходила из того же рода Алкмеонидов, что и Клисфен, знаменитый политический деятель, законы которого покончили в Афинах с властью единоличных правителей и установили демократию. Уже при рождении Перикл, сильный и здоровый ребенок, поразил всех необычными размерами и формой председателя. Этот недостаток так и остался у него на всю жизнь, и, чтобы скрыть его, на портретах Перикла всегда изображали в шлеме. Зато выдумщики комедий всячески издевались над необычайно большой головой Перикла и называли его Луковицеголовий.

Перикл получил прекрасное образование. Его учили и музыке и стихосложению. Слушал он также лекции философа Зенона, который был мастер спорить и умел рядом ловких отрицаний поставить противника в безвыходное положение. Но больше всего сближался из Периклом что переехал в Афины из Малой Азии философ Анаксагор, которого современники прозвали “Розумом”. Этот человек утверждал, что событиями управляют не боги, а ум, с помощью которого можно понять весь окружающий нас мир.

В своем произведении “Про природу” ученый сумел показать, как из мельчайших частиц материи образовались земля, моря и даже звезды, которые, по мнению суеверных греков, з’являлися тогда, когда боги брали на небо какого-либо героя, который отличился на земле.

Чтобы понять природу звезд, Анаксагор изучал метеориты и пришел к выводу, что свечение звезд пов’язане с тем, что “шматки каменя”, что быстро летят, накаляются при полете. Солнце, по, мнению Анаксагора, вовсе не божество, а просто накаленный кусок камня. В результате отдаленности оно кажется нам небольшим, на самом же деле оно значительно больше всей Греции. То, что мы считаем светом месяца, — это лишь отображено светло солнца.

Поскольку Луна не накаленная пуля, значит, она подобна Земле, и, возможно, учил Анаксагор, на ней также живут люди.

Книга Анаксагора не оставляла место учению о богах, и религиозные люди ненавидели ученого и мечтали выгнать его из Афин. Но Перикл увлекался Анаксагором и под его руководством обстоятельно выучил науку о небесных явлениях.

Большие познания и естественные способности сделали выступления Перикла прекрасными формой и глубокими по содержанию. Поступь его была размеренной, одел всегда лежал правильными складками, язык оставался неизменно спокойным и уравновешенным.

Никто не мог вывести его из себя. Однажды какой-то развращенный человек рассердился за, что-то на Перикла и стал при всех ругать и обижать его. Хотя крик и проклятие не прекращались целый день, Перикл ничего не отвечал обидчику. Однако тот не успокаивался. Когда вечером Перикл шел домой, этот человек отправился за ним вслед, всю дорогу продолжая громко выкрикивать обидчивые слова. Перикл подошел к дому, когда было уже темно. Он приказал рабу взять факел и проводить незнакомца к дому.

Так же, как и его учитель Анаксагор, Перикл был чужим всяких суеверий. Однажды к нему з’явився ворожит и, неся в руках отрубленную голову единорогого барана, пророчил, что скоро вся власть в государстве сосредоточится в руках одного человека. Действительно, Периклу вскоре удалось устранить своего соперника, и все государственные дела оказались в его руках. Однако Перикл не поверил потому, что ворожит, что утверждал, что успех был пов’язаний с благоприятной приметой. Он поручил Анаксагору разобраться, в чем причина уродства барана. Ученый доказал, что из-за неправильного строения черепа второй рог не мог вырасти и, следовательно, нет ничего замечательного в том, что баран был единорогим.

В молодости Перикл боялся поддаться остракизму, поскольку был богат, принадлежал к знатному ролу и его друзья были самыми влиятельными людьми в государстве. Кроме того, говорили, что Перикл похожий на когда-то правящего Афинами тирана Писистрата. Люди преклонных лет даже поражались потому, насколько его голос и манера говорить похожие на язык афинского тирана.

Боязнь изгнания заставила Перикла отдалиться от государственных дел. Но он принимал участие в многочисленных походах и отличался доблестью и отвагой.

В это время в Афинах не было выдающихся политических деятелей: Аристид уже умер, Фемистокл был изгнан, а Кимон все время находился в далеких походах. Так случилось, что Перикл почти Против своей воли оказался привлеченным в государственные дела и был выбран на высокие должности. Несмотря на свое знатное происхождение, Перикл до конца жизни посвятил себя борьбе за права бедных граждан афинчского государства. Стал вождем демократической партии, он резко изменил образ жизни, перестал встречаться со своими родственниками и прекратил дружбу со знатными друзьями.

Перикл не часто выступал в народном собрании, избегая пооизносить языков по незначительным вопросам. Он не хотел, чтобы его выступления стали привычными для народа. Речь Перикла была красочна и образна. Свои естественные способности он сумел развить, вытягивая из наук все полезное для искусства красноречия. За это, как считают некоторые, Перикла прозвали “Олімпійцем”, однако достовернее, что он получил это прозвище не столько за дар красноречия, сколько за ту власть, которую он приобрел в государстве. Перикл владел удивительной силой убеждения. Однажды спартанский царь спросил знаменитого борца Фукидида, кто сильнее — он или Перикл. Фукидид ответил: “Якщо даже я положу Перикла на обе лопатки, то и тогда он докажет, что побежден я, и народ ему поверит!”

Перикл сам боялся своего красноречия. Когда он увлекался, то легко мог сказать очень много и повредить самому себе. Поэтому перед каждым выступлением он просил богов, чтобы из его уст не сорвалось ни одно необдуманное слово. В то время языки не записывали. Все, что сохранилось от замечательного красноречия Перикла, — это постановления, принятые на основе его языков.

Когда Перикл был еще молод, вождем демократической партии был Эфіальт, по предложению которого был низложен аристократический совет — ареопаг. Перикл был ближайшим другом Эфіальта и держался тех же политических убеждений. Эфіальт был страшен для аристократов и безжалостен с людьми, которые совершили преступления перед народом. Как выразился один аристократический писатель Эфіальт угощал народ “незмішаною свободою”, и после этого угощения народ уже не захотел слушать своих старых вождей.

Враги подослали к Эфіальту наемную вбивцю, и вождь демократов лег от его руки. Во главе демократической партии остался один Перикл. Вождь аристократов Кимон, сторонник спартанских порядков, был изгнан остракизмом за организацию похода в помощь Спарте, которая воевала с восставшими илотами. Народ не принял во внимание даже его блестящие победы над персами.

Не успел еще закончиться срок изгнания Кимона, как зав’язалася война Спарты. с Афинами. Большое спартанское войско вторглось в пограничную с Аттикой Беотию. Афиняне сразу же направились против спартанцев. Узнав об атом, Кимон самовольно вернулся из изгнания и хотел принять участие в битве. Этим поступком он стремился доказать, что интересы родины ему дороже Спарты. Однако сторонники Перикла, пам’ятаючи, что Кимон был изгнан за сочувствие в Спарту, не позволили изгнаннику пол в строй. При Танагре, на грани Беотии и Аттики, разыгралась жестокая битва (в 457 г. до н.э.). Перикл дрался чрезвычайно мужественно, не щадя своей жизни. Все же афиняне испытали поражение.

Многие в Афинах стали жалеть об изгнании опытного полководца Кимона, поскольку считали, что он не довел бы Афину до такого позора. Перикл почувствовал недовольство граждан и решил пойти навстречу их желанию. Он сам предложил повернуть Кимона из изгнания. Предложение было принято. Кимон вернулся и добился вывода перемир’я между Афинами и Спартой. Многие говорили, что Перикл внес предложение о возвращении Кимона только после того, как сестра Кимона Эльпіника пообещала ему, что Кимон, вернувшись, пойдет в морской поход против Персии, оставив Периклу власть в Афинах. Во время этого похода, когда афиняне облегали принад- лежащие персам города на острове Кипр, Кимон заболел и умер (в 449 г. к н. э.).

Смерть Кимона ослабила аристократов, которые не знали, кого они теперь смогут противопоставить увеличенному влиянию Перикла. Аристократы выбрали своим вождем зятя Кимона Фукидида из Алопеки, сына Мелесия, человека безукоризненной репутации. Хотя у него и не было таких вийскових’ талантов, как в Кимона, он был хорошим оратором, сумел об’єднати аристократов и успешно защищал их интересы в народном собрании.

Подобно Кимону, Фукидид стремился привлечь граждан на свою сторону разными подарками, оказывал помощь беднякам.

Иначе действовали демократы. Они считали, что бедняки должны иметь такие же права, как и зажиточные граждане. Хотя в Афинах для занятия общественных должностей и не нужно было быть богатым, но бедный человек не мог заниматься государственной деятельностью, поскольку все его время уходило/на то, чтобы заработать себе и своей сим’ї пропитание. По предложению Перикла была введенная плата за выполнение государственных обов’язків. Сначала присяжным народного суда, а затем и другим должностным лицам стали выдавать деньги за каждый день, потраченный ими на общественные дела.

Однако оплачиваемые должности доставались не всем беднякам. Чтобы облегчить положение других, Перикл предложил ежегодно отправлять в море шестьдесят триер, экипаж которых набирался из граждан, которые получали за это плату в течение шести месяцев. Все это время молодые люди изучали морское дело, знание которого необходимо в случае войны. Кроме того на земле государств, которые входили в Афинский союз, создавались афинские поселения (клерухии), где всякий афинянин мог получить участок земли. Этими поселениями розв’язувалися сразу два задания: создавались гарнизоны за пределами Аттики и облегчалось положение простого народа.

Для того, чтобы дать развлечение беднякам, которые остались в Афинах, Перикл часто устраивал, всенародные угощения, праздничные ходы и театральные представления. Театру придавалось такое большое значение, что по предложению Перикла в праздничные дни беднякам даже раздавались деньги, чтобы дать им возможность посещать представление.

Позаботился Перикл и о том, которое доставило Афинам наибольшую славу, а у жителей других городов вызывало одновременно зависть и захват. В годы, когда он руководил государством, афинский кремль — акрополь — был украшен замечательными произведениями скульптуры и архитектуры. Из всех государственных мероприятий это строительство вызывали больше всего нападок со стороны врагов Перикла.

“Афінський народ, — кричали они, — теряет почет греков! Союзники ругают нас за то, что мы перенесли общегреческую казну с острова Делоса до Афин, но раньше мы могли хоть оправдаться тем, что союзная казна находится здесь в большей безопасности, чем в любом другом месте. Теперь Перикл лишил нас этого оправдания. Деньги, собранные для ведения войны, мы сами растратили для того, чтобы украсить город золотом и драгоценч ними каменями”.

В ответ на это Перикл отвечал своим обвинителям: “Ми не зобов’язані отчитываться в расходовании союзных денег. Мы честно выполняем наши зобов’язання по отношению к союзникам и защищаем их от нападения варваров. Ведь всякому ясно, что деньги, которые отданы за охрану, принадлежат не тем, кто их заплатил, а тому, кто их получил, если только он выполняет все, что обещал. С тех пор, как создан наш Союз, мы ни разу не отступили от своих зобов’язань. Государство достаточно обеспечено всем, что нужно для войны, и мы правильно делаем, используя деньги, которые поступают от союзников, на то, которое даст нашему городу вечную славу, а жителей обеспечит средствами к существованию. При том строительстве, которое ведется в Афинах, ни одна специальность не остается без применения, никакие руки — в вынужденной бездеятельности. Ведь те граждане, какие способные к военной службе, получают во время походов и учебы из общественной казны средств к существованию. Но ремесленники, которые не несут военную службу тоже имеют право в поддержку государства. Чтобы они не получали деньги, бездельни- чаю, и нужно было провести такие работы, где бы любой мастер нашел применение своим знанием и здибностям”.

Перикл постоянно предлагал народа проекты, рассчитанные на длительные работы и требующие применения труда свободных ремесленников. Там, где материалом служили ценные породы камня, медь, слоновая кость, золото, черное дерево, нельзя было поручать дело рабам. Здесь трудились живописцы, скульпторы, плотники, каменщики, золотых дел мастера, чеканщики. Строительство давало роботу и тем, кто подвозит и добывает эти материалы: купцам, мореплавателям, каретникам, тягловым извозчикам, канатникам и шахтерам. Сооружения, построенные при Перикле, были не только замечательные своими размерами, но и неповторимой красоты. Удивительная была также скорость выполнения работ. Казалось, что каждая из сооружений могла быть доказана до конца лишь в результате труда многих поколений: в действительности все было сделано за тот короткий срок, пока во главе Афинского государства стоял Перикл.

Всем строительством руководил Фидий, но в работах по украшению афинского кремля — Акрополя — принимали участие и много других больших архитекторов и строителей. Храм покровительницы города Девы Афины (Парфенон) сооружали Калликрат и Иктин. “Довгу стину”, что соединяет Афины из Пиреем, также построил Калликрат.

В правление Перикла на Акрополе был также построенный Одеон — здание для музыкальных соревнований. Перикл впервые провел через народное собрание постановление, чтобы на празднике Панафиней происходили не только гимнастические, но и музыкальные, соревнования. Будучи выбранный распорядителем этих соревнований, он установил правила для певцов, которые принимают участие в них, и музыкантов, и добился сооружения удобного для певцов круглого здания — Одеона.

Общее восхищение вызывал украшенный колоннами вход на Акрополь — Пропилеи. Строительство этой колоннады длилось п’ять лет, и сооружение это, которое сохранилось до наших дней, настолько прекрасная и так гармонирует с остальными зданиями Акрополя, который кажется, будто стоит здесь вечно.

Фукидид и его сторонники непрерывно нападали на Перикла за то, что он тратит очень много средства на строительство. Наконец, борьба между ними достигла такой остроты, что в народном собрании был поставленный вопрос об остракизме. Перикл был в опасности, но большинство народа были на его стороне, и ему показалось добиться изгнания Фукидида.

Этим был положен конец внутренней борьбе. Аристократы, потеряв вождя, потеряли вместе с тем и всякое влияние в народном собрании. Перикл не имел больше соперников. Народ поручал ему все важнейшие дела: войско, флот, управление государственными доходами.

В течение сорока лет Перикл был одним из тех, кто стоял во главе государства. После изгнания Фукидида его влияние настолько усилилось, что народ полностью доверил ему управление государством, и в течение п’ятнадцяти лет Перикл ежегодно избирался стратегом. Он заботился о благо государства, не делая никаких послаблений прихотям отдельных граждан и не поддаваясь массе, когда под воздействием момента она хотела принять неверное решение. Обычно он управлял, пользуясь поддержкой народа, но случалось, что ему приходилось вести народ против его воли по пути, полезному для государства. При этом Перикл наследовал врачу, который советы пользы больного причиняет ему боль или дает горькие, но целебные лекарства.

Своей властью Перикл был зобов’язаний не столько своему красноречию, сколько общей уверенности, что его действия всегда направлены на благо народа. Все знали, что, превратив Афины в богатейший город, он нисколько не увеличил собственного состояния. Перикл вовсе не стремился к обогащению. Получив в наследство от отца богатое имение, Перикл сумел организовать управление им наиболее для него выгодным способом. Весь урожай, который получается из полей, Перикл полностью продавал, а все нужно для хозяйства покупал на рынке. Такая жизнь не давала возможности домочадцам бесконтрольно пользоваться чем-либо. У его дома не было той роскоши, которая бывает в богатых домах, и все казалось счетом в установленном размере. Всем хорошо организованным хозяйством Перикла руководил его раб-руководитель Евангел.

Однако Периил не был скуп и охотно тратил деньги на помощь беднякам. Это хорошо видно из случая из Анаксагором. Рассказывают, что, когда Перикл был занят государственными делами, Анаксагор, уже глубокий старый, лежал больной, лишенный необходимого отхода. Несчастный мудрец закрыл себе председателя плащом и отказывался от еды, решив уморить себя голодом. Перикл, узнав об этом, сразу же поспешил к Анаксагору и стал уговаривать его отказаться от своего намерения. Он говорил, что ему трудно будет обойтись без мудреца, советоваться с которым он привык во всех важных делах. Тогда Анаксагор открыл председателя и сказал: “Хто нуждается в светильнике, наливает у него масло”. Перикл понял намек и щедро обеспечил учителя деньгами.

Захват Перикла науками сближало его со знаменитой Аспасией. Она была уроженкой Милета и переехала в Афины, поскольку этот город стал при Перикле центром научной и культурной жизни. Сюда из разных государств Греции стекались ученые, писатели, поэты и художники.

Аспасия увлекалась красноречием, и выдающиеся афинские мудрецы, такие, как Сократ со своими учениками приходили к Аспасии, чтобы послушать ее языки. Занималась Аспасия и философией. В ее доме постоянно можно было встретить выдающихся мудрецов, писателей, государственных деятелей.

Аспасия резко выделялась из среды местных женщин, привыкших к затворнической жизни, потому что афинянке считалось неприличным заниматься чем-либо, кроме домашнего хозяйства. Перикл увлекся этой выдающейся женщиной, что развелся ради нее со своей первой женой, от которой у него были уже два сыновья, — Ксантипп и Парал. Любовь его к Аспасии была такая сильная, что Перикл позволял жене нарушать афинские обычаи: выходить к гостям мужчину, разговаривать с ними и даже принимать участие в спорах. О Перикла говорили, что он под ботинком у жены, что ни один государственный вопрос не розв’язується без ее участия. Враги Перикла жестоко высмеивали его за эту слабость и заверяли, что и войны теперь Афины ведут, главным образом, для того, чтобы принести удовлетворение иностранке Аспасии и прославить ее родину Милет.

Растущее могущество Афин вызывало беспокойство в Спарте, которой еще со времени греко-персидських войн принадлежала руководящая роль в эллинском мире. Чтобы еще больше прославить родину и ее значение в греческом мире, Перикл решил собрать в Афинах з’їзд представителей всех государств. З’їзд этот должен был решить вопрос о возобновлении храмов, сожженных во время греко-персидських войн, о безопасности плавания в Егейском море и о заключении мира между всеми греческими государствами.

Однако в Спарте сразу поняли, что если план Перикла осуществится, то это превратит Афины в религиозный и политический центр всей Греции. Спарта запретила зависимым от нее государствам посылать представителей к Афинам на з’їзд, и попытка Перикла потерпела неудачу в самом начале. Она показывает, однако, насколько широкие были замыслы Перикла.

Перикл пользовался как полководец большим почетом, поскольку никогда не действовал наудачу, не розв’язувався на битву, если результат ее был сомнителен. Никогда войска, которые вел Перикл, не терпели поражения. Он не одобрял тех стратегов, которые, ринувшись в рискованное предприятие, случайно добивались блестящего успеха.

Однажды полководец Толмид, которого прежние военные успехи сделали чрезвычайно самонадеянным, решил в самый благоприятный момент сделать вторжение в Беотию. Он убедил тысячу знатных афинян отправиться с ним в этот поход. Перикл пытался удержать его, но видя, что тот не хочет слушать никаких договоренностей, сказал: “Якщо ты не хочешь слушаться Перикла, ты во всяком случае не ошибешься, выбрав мудрого из советников — час”. Тогда никто не звернув внимания на эти слова, но, через несколько дней, когда в Афинах была полученная весть о том, что Толмид и многие из его соратников погибли, афиняне, которые испытали поражение, оценили осторожность и ум Перикла.

Перикл не раз стоял во главе войска. Наиболее удачным из его походов был фракийский. На узком полуострове Херсонесе Фракийском, который прикрывал вход в протоке Геллеспонт, жили афиняне. Полуостров этот имел огромное значение, поскольку владение им обеспечивало афинские корабли возможностью беспрепятственно привозить дешевый хлеб из богатых черноморских колоний. Однако фракийци постоянно нападали на афинян и угрожали совсем уничтожить колонистов. Перикл разбил фракийцев и перегородил перешеек укреплениями от моря и до моря, благодаря почему нападениям на колонию стали уже невозможны. Кроме того, Перикл переправил на Херсонес еще тысячу поселенцев, чем усилил ополчение местных греков.

Афины постоянно заботились об усилении своего влияния на берегах Понта Эвксинського — так греки называли Черное море, — откуда они обеспечивались хлебом. Чтобы показать могущество Афинского государства и привлечь в Афинский союз греческие города-государства причерномор’я, Перикл сделал далекий морской поход (в 437 г. до н.э.). Большая пышная эскадра прошла проливы и вошла в Черное море. Перикл выполнил все просьбы греков, которые живут на побережье, оказал им военную поддержку, а царям варварских племен показал, как большое могущество Афин.

Далеко не всегда, однако, Перикл поддерживал захватнические планы своих сограждан. Часто Периклу приходилось удерживать их. Например, когда афиняне, которые вдохновили военными успехами, собирались захватить Египет, Перикл отговорил их от этого рискованного предприятия. Когда же некоторые сумасшедшие дома стали мечтать о завоевании Сицилии и даже Карфагена, Перикл с таким жаром убеждал их отбросить этот план, вроде бы предчувствовал катастрофу, которая постигла Афины при попытке завоевать Сицилию.

Перикл стремился сдержать стремление афинян к новым завоеваниям. Все силы государства он направил на защиту уже имеющихся земель, побаиваясь восстаний подчиненных Афинам государств в случае, если афинское войско будет находиться далеко за морем.

Опасения Перикла подтвердились. Достаточно было членам Афинского союза узнать о поражении Толмида в Беотии, как много мост отложились от Афин. Сначала мятеж вспыхнул на острове Эвбєє, и Перикл отправился туда с большим войском (в 446 г. до н.э.).

Вскоре он получил весть, что Мегари, государство. расположено к югу от Аттики, восстали против власти Афин, призвали на помощь Спарту, и войско спартанского царя Плистоанакта пришло к им на помощь. Перикл немедленно покинул Эвбею, но не отважился вступить в борьбу со спартанцами. Считая, что войско спартанцев сильнее афинского, Перикл решил действовать хитростью. Он знал, чтоплистоанакт молодой и во всем слушается советника, каких ефори послали с юным царем. Перикл попробовал подкупать советника царя, и это удалось. Спартанцы прекратили наступление и пошли из Аттики.

В конце года, когда Перикл отчитывался народному собранию о потраченных им суммах, он вспомнил в графе. расходов, что десять талантов потрачены им “на нужную справу”. Народ доверял Периклу и принял отчет, не требуя раскрытия секрета.

В Спарте же правители были возмущены поведением того, который командовал войском царя Плистоанакта. На него наложили такой большой штраф, что царь очутился не в состоянии оплатить его и вынужден был отдалиться в добровольное изгнание.

Защитив Аттику от опасности, Перикл из п’ятдесяти кораблями, из п’ятитисячним войском опять переправился на Эвбею. Восстание евбейских городов было подавлено, и они опять были включены в Афинский союз.

Вскоре между Афинами и Спартой было помещено перемир’я на тридцать лет.

В это время два участника Морского союза, Именно и Милет, вели вийну’ за владение одним небольшим городом на побережье Малой Азии. Самосци уже брали верх, но афиняне приказали им прекратить войну и решить спорные вопросы третейским судом. Самосци ослушались, и Перикл провел через народное собрание постановление об отправлении на Именно карательной экспедиции.

Главной причиной непоколебимости афинян было то, что на Самсие господствовали аристократы, а Перикл хорошо понимал, что в борьбе между Афинами и Спартой аристократы всегда будут на стороне последней.

Перикл сам командовал 40 афинскими кораблями, которые отправились к самому Су. Он добился установления на острове демократии, а, чтобы жители не надумывали после отхода афинян вернуться к старым порядкам, взял за заложников 50 самых знатных граждан и 50 мальчиков из богатых семей. Заложники, однако, не были отвезены в Афины, и самосскне аристократы сумели похитить их у афинян. Немедленно на острове началось восстание. Афинский флот вернулся, и неподалеку от Самоса состоялась ожесточенная морская битва, в какой Перикл одержал блестящую победу, хотя у него были только 44 корабля, а у противника 70. Выиграв бой, он преследовал врагов и скоро завладел их гаванью. Вскоре из Афин прибывшая вторая, еще более значительная эскадра, и началась осада острова.

Война из сам Сом длилась долго и с переменным успехом. Только на дев’ятий месяц осаждены остров’яни показались (в 440 г. до н.э.). Перикл сорвал стены города, отобрал в Самоса все корабли и наложил на город большой денежный штраф. Часть этих денег самосци оплатили немедленно, а часть обещали выплачивать постепенно, дав афинянам в обеспечение своевременной выплаты заложников.

Вернувшись в Афины, Перикл устроил торжественное захоронение погибших при осаде Самоса воинов. Язык Перикла над могилами павших произвел на слушателей большое впечатление. Когда он всходил с трибуны, многие спешили пожать ему руку, а женщины украшали его венками и лентами, как победителя в соревнованиях.

Подчинение Самоса укрепило власть и влияние Перикла. Всего за дев’ять месяцев ему удалось покорить одно из самых сильных государств Греции, которая немного отняла в Афинах владычество на море.

Отношения со Спартой становились все более напряженными, и Перикл считал, что Афинам необходимо обеспечить себе союзников не только среди государств, лежащих в Восточной Греции, но и на Западе. В это время жителе острова Керкири, что владели большим флотом, вели войну из коринфянами. Перикл убедил народ послать на помощь керкирянам 10 кораблей. Этой эскадре был данный приказ не вмешиваться в войну и вступить в битву только в том случае, если пелопоннесци попробуют высадиться и занять остров.

Однако скоро афиняне стали побаиваться, что незначительная помощь не спасет керкирян от поражения, и Перикла стали обвинять в том, что он, не принесши пользу союзникам, дал врагам прекрасный повод обвинять афинян в нарушении перемир’я.

Тогда Перикл послал еще 20 кораблей на помощь керкирянам. Они прибыли как раз в тот день, когда состоялась большая морская битва в Сиботских островов, неподалеку от побережья Керкири (в 433 г. до н.э.). Коринфяне получили было победу и готовились сделать высадку на остров, когда показались афинские корабли и заставили их отступить.

Коринфяне входили в Пелопоннесский союз и выступление афинского флота признали нарушением перемир’я между Афинами и Пелопоннесским союзом. Коринфяне обратились в Спарту с жалобой, и к им присоединился город Мегари. Дело в том, что афиняне запретили мегарцам торговать со всеми членами Афинского союза (в 432 г. до н.э.), это запрещение должно было разорить мегарцев или заставить их покориться Афинам.

В это же время Потидея,город,подчиненный Афинам, но основан коринфянами, объявил о своем выходе из Союза и был осажден афинскими воинами. Коринф требовал, чтобы пелопоннесци пришли на помощь Потидее.

Спарта, однако, не была готова к военным действиям, и царь Архидам пытался успокоить спартанских союзников.

Наиболее острым был вопрос о Мегарах. Запрещение торговать обрекало мегарцев на голодную смерть, и Архидам должен был или добиться склонения этого постановления, или начать войну. В Афины отправили несколько посольств, но Перикл решительно оказывал сопротивление склонению постановления о Мегарах. Поэтому впоследствии всю ответственность за войну возлагали на одном Перикла.

Перикл был полон решительности не уступать спартанцам. “Якщо вы уступите пелопоннесцам, — говорил он, — то они немедленно пред’являть вам еще более тяжелые требования, считая, что вы пошли на уступки из страху”.

Отказ Перикла отменить постановление о Мегарах некоторые объясняют личными причинами. Желая сохранить власть в государстве, Перикл не мог не считаться с нападками врагов, цель которых была заставить его действовать решительнее. Стало ясно, что только военные успехи могли снова повернуть Периклу его авторитет, который покачнул.

Враги Перикла боялись выступить против него открыто и стали преследовать его друзей. Фидия, что руководил строительными работами на Акрополе, они обвинили в присвоении части золота, отпущенного на сооружение знаменитой статуи Девы Афины для храма Парфенона. Однако эту клевету легко удалось опровергнуть. За советом Перикла Фидий так сделал золотую одежду статуи, что ее легко можно было снять и взвесить. Проверка подтвердила честность большого скульптора.

Однако Фидия продолжала преследовать зависть, потому что своими произведениями он добывал себе огромную славу. Враги обвинили Фидия в святотатстве: на щите Афины был изображенный бой с амазонками. Говорили, что Фидий изобразил среди тех, которые дрались своего покровиталя Перикла и самого себя в виде лысого старика, что поднял над головой камень.

Фидий не мог оправдаться и был помещен в в’язницю, где вскоре умер от болезни. Говорят, он был отравлен врагами Перикла.

Добившись осуждения Фидия, враги Перикла стали преследовать его учителя Анаксагора. Было принятое постановление о преследовании тех, кто не почитал богов и занимается изучением небесных явлений. Стало ясно, что это постановление угрожает Анаксагору, и Перикл помог философу бежать из Афин.

Враги Перикла почувствовали теперь свою силу и решили привлечь к суду жену Перикла, женщину-философа Аспасию. Ее обвинили в безбожнике, и для того, чтобы добиться ее оправдания, Периклу пришлось самому з’явитися в суд и унижено просить судей не поддавать его жену наказанию.

Спартанцы справедливо видели в Перикле испытанного руководителя афинского народа и считали, что, если его удалось бы свалить, афиняне стали бы более сговорчивы. Поэтому они отправили послов, чтобы те напомнили афинянам, что по матери Перикл происходит из проклятого богами рода Алкмеонидов, запятнанного святотатством, и потому должен быть изгнан из государства. Однако афиняне разгадали, чем руководствовались спартанцы. Вражда врагов не только не привела к новым обвинениям, но, напротив, вызывала у сограждан почитание к человеку, изгнание которого так добивается могучая Спарта.

Вскоре началась Пелопоннесская война. Спартанцы с союзниками вторглись в Аттику (в 431 г. до н.э.). Опустошая страну, они дошли до Ахарн и отаборились там. Они рассчитывали, что афиняне не стерпят этого и, выйдя из-за крепких стен, которые окружают Афины, ринутся в бой. Но Периклу казалось опасным вступать в бой с огромным войском пелопоннесцев. Он утешал крестьян, которые совпали в город, оплакивали свои погбишие сады, говоря, что вместо спиленных деревьев можно вырастить новые, а вместо погибших воинов достать других будет невозможно.

Еще до того как спартанский царь Архидам во главе пелопоннесского войска вторгся в Аттику, Перикл узнал, что с целью вселить недоверие к нему спартанцы, которые разоряли все вокруг, не будут трогать его имению. Перикл разрушил коварные планы врагов, заявив в народном собрании, что, если спартанцы пощадят его владение, он откажется от них и передаст их государству.

Когда спартанцы окружили Афины, Перикл решил не проводить некоторое время народных собраний, чтобы граждане, разожженные гневом, не приняли нерассудительного решения. Как командир корабля, когда на море разыгрывается буря, приказывает поднимать паруса, натягивать канаты, не звертаючи внимания на слезы и просьбы перепуганных путешественников, страдающих от морской болезни, так и Перикл поступал теперь как считал нужным, не звертаючи внимания на кричащих афинян, которые возмущались.

Перикла не смущало то, что его собственные друзья постоянно упрекали его, что враги угрожали, а многие сограждане считали его образ действий робким и недостойным. Вождь бедняков Клеон обвинял Перикла в том, что тот не нападал на врага и передал в руки Спарты инициативу. Авторы комедий утверждали, что Клеон уже точит кинжал, чтобы зарезать Перикла. В одной из комедий к Периклу были обращены такие слова:

Стоит только тебе увидеть, как кинжал
На наждачном бруске начинают точить
Как клинок заблестит, ты визжишь, убоясь
Молненосного гнева Клеона.

Однако нападки не трогали Перикла. Храня полное самообладание, он спокойно переносил обиды. Снарядив морской поход вокруг Пелопоннеса, он не взял в нем участия, а сам с отрядом пехоты вторгся в Мегарскую область и опустошил ее. Афинский флот, отправленный вокруг Пелопоннеса, разграбил много городов и поселков. Если спартанцы, вырубив сады афинских крестьян, причинили им много бед, то теперь и они терпели не меньшие беды.

Поэтому спартанцы вынужденные были бы скоро прекратить войну, если бы неожиданное несчастье не расстроило все планы Перикла. На второй год войны Афины посетила страшная гостья — чума, которая похитила больше граждан, чем сами кровопролитные битвы.

Беды, которые причиняются эпидемией, озлобляли афинян. Гнев народа обратился против руководителя государства Перикла. Как ребенок ополчается на родного отца или больной врачом, афиняле всячески стремились согнать на Перикле свои страдания. Безрассудным гневом народа воспользовались враги Перикла. Они говорили, что чума вызвана скоплением в городе сельского люда. Когда масса народа живет в удушающих палатках или прямо на улице в вынужденной праздности, нет ничего удивительного в том, что люди болеют. Виноват в этом один Перикл, что загнал сельских жителей за стены города. Замкнутые, как скот в хлеву, люди заражают друг друга, поскольку не имеют возможности ни изменить свой образ жизни, ни убежать.

Чтобы успокоить граждан и нанести удар противнику, Перикл снарядил 150 кораблей, собрал большое войско и сам готовился отправиться во главе этого похода в Пелопоннес. Эти приготовления вселили афинянам надежду на победу. Когда экипажи находились на кораблях и Перикл уже стоял на палубе, началось солнечное затмение. Это чрезвычайное явление природы навело ужас на суеверных афинян, которые увидели во внезапном наступлении тьмы грозное знамение богов.

Отметив страх рулевого, Перикл подошел к нему и закрыл ему председателя своим плащом. — Страшно тебе? — спросил он кормчего. — Нет, конечно! — отвечал тот. — А между тем, — продолжал Перикл, — отличие между моим плащом, который закрыл тебе светло, и тем, которое испугало всех этих людей, только в размерах. Солнце стало невидимым потому, что его закрыл предмет намного больший по величине, чем плащ.

Поход Перикла не оправдал надежды, поскольку в войске свирепствовала чума.

Во всех неудачах обвиняли Перикла. В следующем году (в 430 г. до н.э.) Перикл не был выбран стратегом. Против него даже нарушили процесс по обвинению в разворовываниях. Хотя Перикл и славился своим бескорыстием, его все-таки осудили к большому денежному штрафу.

Личная жизнь Перикла была полна огорчений. Старший из его сыновей Ксантипп был с детства склонен к мотовству. Когда он женился, ему было нужно все более денег. Жизнь в доме отца, где деньги тратились только на необходимое, ему не нравилась.

Однажды Ксантипп занял деньги у друга Перикла, якобы по поручению отца. Когда же тот спустя некоторое время затребовал вернуть деньги, Перикл отказался платить долги своего сына. Ксантипп считал, что отец поступил несправедливо; он ходил по всему городу и высмеивал поведение отца. Ссора отца и сына продолжалась до самой смерти Ксантиппа, который погиб во время эпидемии. Тогда же Перикл потерял сестру, многих родных и друзей.

Несчастья не сломили Перикла. Никто не видел его таким, которое плачет в гробы, пока он не избавился от младшего сына Парала. Это несчастье убило Перикла. Он крепился, держался мужественно, но, когда надевал венок на покойник, не выдержал и взорвался рыданиями, чего с ним никогда еще не случалось.

Народ не смог не найти никого, кто мог бы, подобно Периклу, с честью занимать ответственную должность первого стратега. Афиняне поняли это и решили пригласить Перикла в народное собрание.

Перикл не выходил из дома, убитий горем, которое постигло его. Однако Алкивиад и другие друзья убедили его показаться народу. Ему принесли извинение за несправедливо наложенный штраф, и Перикл опять был выбран стратегом. Тогда он обратился к народу с просьбой сделать исключение в законе о незаконнорожденных и признать его сына от Аспасии афинянином.

Поскольку оба сыновья Перикла от первой жены погибли и у него не было другого наследника, кроме сына Аспасии, афиняне согласились, чтобы он носил им’я отца и был внесен в списки граждан.

Однако Периклу не суждено было снова стать во главе Афинского государства. Вскоре после избрания его стратегом он заболел чумой. Болезнь развивалась медленно: тяжелое состояние перемежалось с периодами облегчения. Однако постепенно чума взрывала силы Перикла.

Когда он умирал, друзья и родственники, сидя в кровати Перикла, вспоминали, какие большие были его доблесть и ум. Сорок лет принимал участие он в политической жизни, беря победы над врагами Афин. Друзья говорили, думая, что умирающий потерял сознание и не слышит их. Вдруг Перикл приподнялсяи сказал: “Ви хвалите меня за то, что осуществляли и много других, но о больше всего, что я сделал, не говорите ничего. Ведь за годы моего правления ни один афинянин не был казнен по моему наказу”.

Только когда Перикл умер, афиняне поняли, какого замечательного руководителя они потеряли. Даже противники вынужденные были признать, что огромный авторитет Перикла, основанный на любви и поддержке народа, был спасительным оплотом государства. Многие не замечали этого, пока Перикл был жив, но теперь, когда он умер, это стало ясно каждому.